— Хаим, сегодня Рождество, пойдем выпьем!
— Хаим, сегодня Рождество, пойдем выпьем!
— Сема, но это же не наш праздник.
— Хаим, я не понимаю, почему бы одному еврею не выпить с другим евреем за день рождения третьего еврея?!
Возможно Вам зайдёт:
Приходит к Рабиновичу Хаим:
— Дай немного чаю.
— Нет, Хаим, ты знаешь чая у меня нет.
— Да, тогда может кофе есть? Так дай немного кофе.
— А нет, Хаим, я вспомнил: у меня чай есть.
Идут два еврея по кладбищу. Остановились у могилы Рабиновича. Один говорит:
— Смотри, Хаим, как тут хорошо, какая природа ! Птички поют, деревья зеленеют… Так бы всю жизнь и провел тут, а потом — лег бы, прямо здесь, рядом с Рабиновичем… Хаим, а тебе бы хотелось так?
Тот подумал и говорит:
— Уж лучше рядом с мадам Ботушанской.
— Но ведь она жива!
— Тем более!
Сидит на перроне Хаим, поезд на Жмеринку ждет. Проголодался, сил нет. А рядом два хохла салом закусывают. Подходит он и говорит:
— Таки вы бы знали, панове, яку мне гарную игру в Одессе показали…
— У карты?
— Да шо там карты! Никаких карт не треба. Та я ж вас научу! Вот ты, пан, ходи хлебом!
Тот походил. Хаим второму:
— Крой салом!
Тот покрыл. Хохлы на него глядят:
— Ну, а ты шо?
— Ой-вей, счастье еврейское! Опять не везет! Ладно, принимаю…
Местный и приезжий евреи стоят у могильной плиты с надписью "Неизвестному еврейскому солдату". Приезжий сокрушается:
— Никак нельзя узнать, кто здесь лежит?
— Почему нельзя? Все знают, что здесь лежит Хаим Рабинович.
— Так причем здесь неизвестный солдат?!
— Точно неизвестно, был ли Хаим Рабинович солдатом.
Хаим звонит в одесскую милицию:
— Таки вы знаете, что у Рабиновича во дворе есть сарай?
— Ну, знаем, и что?
— А таки вы знаете, что у него в сарае есть дрова?
— Ну, знаем, и что?
— А таки вы знаете, что он золото в дровах прячет?
— О, спасибо за информацию!
На следующий день Хаим звонит Рабиновичу:
— Ну, таки как дела?
— Спасибо дорогой! Не только распилили, но и раскололи!
Сидит Абрам с Сарой дома и видят в окно, что к ним идет Хаим.
Абрам Саре:
— Смотри, щас он зайдет и будет что-нибудь клянчить!
Заходит Хаим:
— Абраша, ты будешь сегодня пользоваться дрелью?
— Да, целый день она будет мне нужна!
— Вот и чудненько, не одолжишь на денек свои удочки?!
— Рабинович, над чем задумался?
— Да вот думаю, зачем в слове "Хаим" буква "р".
— Но в слове "Хаим" нет буквы "р"!
— Ну да, а если вставить.
— Но зачем?!
— Вот и я думаю, зачем…
— Абрам, ты слышал, Хаим мельницу купил?
— Ну и что?
— Хаим крутится, а мельница стоит.
Одесса. У Хаима умерла жена. Многочисленные родственники, соседи, знакомые, зеваки. Пришло время выносить тело, а Хаима нигде не могут отыскать. В конце концов на чердаке толпа родственников, возглавляемая родным дядей Хаима из Жмеринки, находит вдовца в совершенно
недвусмысленной позе с молодой домработницей.
Влезший на чердак первым дядя, сдерживая напирающих снизу любопытных, спрашивает:
— Хаим, у тебя такое горе, у тебя умерла жена, ты соображаешь, что ты делаешь?
В ответ Хаим в некоторой задумчивости и где-то даже прострации отвечает:
— У меня такое горе, у меня умерла жена, я не соображаю, что я делаю.
Хаим нашел хороший выход из ситуаций в Израиле, когда надо поругаться. Он это делает на арабском. Один знакомый у него спрашивает:
— Хаим, как тебе удалось так быстро выучить язык?
— А я его не учил. Так, пару слов знаю, остальное тарабарщина.
— И шо это даёт?
— А я когда так ору, евреи думают, шо араб, и не хотят связываться. А арабы думают, шо идиёт, и тоже не хотят. И все уступают.
Хаим обращается к Менделю:
— Рабинович просит у меня денег. Не знаю, стоит ли ему давать.
— Обязательно дай.
— Почему "обязательно"?
— Иначе он у меня попросит.
— Хаим, оказывается, у тебя брат в Израиле, — говорит жена.
— Почему ты раньше не говорил мне, что у тебя есть родственники за границей?
— Ха! Разве он за границей? Это я за границей!
Рабиновича вызвали в КГБ:
— Оказывается, у вас есть брат в Израиле!
— Но я с ним тридцать лет не переписываюсь!
— И напрасно! Он борется против империализма и поддерживает политику советского союза. Так что не бойтесь, вот вам бумага, и прямо сейчас здесь садитесь и пишите ему письмо!
"Дорогой Хаим! — пишет Рабинович. — наконец-то я выбрал время и место написать тебе…"
Сара провела несколько бессонных ночей у постели тяжело больного супруга.
— Хаим, — взмолилась она, — я должна хоть капельку поспать. Будешь умирать — разбуди.
Муж уехал в командировку. А к Саре тут же пришел любовник. Только разделись и собрались лечь в постель, как возвращается ее Хаим. Сара, не зная, куда спрятать Абрама, в конце концов говорит ему, чтобы встал на стол и вкручивал лампочку:
— Скажу, что ты электромонтер.
Открывается дверь, заходит муж. Он посмотрел на "электрика":
— А это кто? — спрашивает он.
— Да монтер, — говорит Сара.
— Почему же голый?
— Ты разве не чувствуешь, какая у нас жара?
— Да, но посмотри: у него стоит…
— Конечно, будет стоять — ведь он под напряжением!
— Здравствуй, Абрам! Во-первых, от тебя ушла жена, во-вторых, она пришла ко мне, а в-третьих — как тебе это нравится?
— Здравствуй, Хаим! Во-первых, я сам ее прогнал, во-вторых, она больна триппером, а в-третьих, как тебе это нравится?..
Два еврея входят в троллейбус.
— Хаим, ты уже взял билет?
— Нет, я еще не получил разрешения.
Рядом сидят два нищих. У одного написано: "подайте инвалиду войны". У второго — "подайте бедному еврею". Все бросают медяки инвалиду, и никто — еврею. Проходящий мимо Рабинович советует еврею:
— Смените вывеску, и ваши дела пойдут лучше!
Тогда еврей обращается к инвалиду:
— Хаим, ты слышишь? Нас учат коммерции!
Умирает старый Исаак. У постели умирающего собралась родня.
— Сара здесь? — спрашивает он.
— Здесь.
— Хаим здесь?
— Здесь.
— Двойра здесь?
— Здесь.
— Мойша здесь?
— Здесь.
— Кто же в лавке остался?!
Поутру встречаются два еврея:
— Хаим, — говорит Абрам, — сегодня у меня была ужасная ночь! Прямо-таки кошмар! Софи Лорен, Клаудиа Шиффер, Деми Мур, Памела Андерсон и моя жена Циля боролись за то, чтобы отдаться мне!
— И это ты называешь кошмаром?
— Да, потому что победила-таки моя Циля!
Приходит Хаим к раввину и говорит:
— Ребе, мне так плохо — жена не радует, дети в школе плохо учатся, бизнес не клеится — подскажите, что делать?
— Напиши плакат «Так будет не всегда» и повесь его над входом в дом.
Проходит месяц, счастливый еврей приходит к раввину и говорит:
— Все наладилось: и в бизнесе, и с женой все хорошо, дети пятерки стали из школы приносить, может быть, снять табличку?!
— Да пусть пока еще повисит…
Париж. Елисейские поля. На светофоре останавливаются 6-литровый мерс, 607 пыжик и велосипед. Водители увидели друг друга, удивление сразу же сменилось бурной радостью. Припарковались. Кинулись друг другу в объятия:
— Боже ж мой, — Сёма, Ицык, Хаим, сколько лет, сколько зим…
— А помнишь Одессу, а помнишь наш двор. .
— А тётю Песю, А управдома Исэра Пинховича…
— Вот это встреча! В Париже! Нет, так расходиться нельзя, знаю тут один уютный ресторанчик, пошли посидим, пообедаем, наших вспомним.
Тут водитель велосипеда Семён замялся:
— Ой вы знаете, это таки Елисейские поля, боюсь здешний ресторанчик будет мне не по карману!
— Семён, ну что за условности между нами, ну не будешь кушать.
Хаим звонит домой:
— Сарочка, я сегодня ночевать не приду, мы тут у Абрама в преферанс играем.
Сара, прикрыв трубку ладонью:
— Абрам, ты слышал, они там у тебя в преферанс играют…