Тяжело делать бизнес в одиночку.

— Ты знаешь как тяжело жрать сыр вместо шоколадки?
— Я знаю как тяжело пить чай вместо вискаря.

Штирлиц долго смотрел, как пастор Шлаг шел на лыжах через швейцарскую границу. "Да, тяжело ему", — подумал Штирлиц. Стоял июль 1944 года.

Штирлиц потерял рацию, и его бил озноб. Озноб был радистом, и без рации ему было тяжело.

Хозяева двух магазинов вели беседу:
— Ну, как, — спросил первый, — твое объявление в газете дало результаты?
— Еще какие! — тяжело вздохнул собеседник. — Позавчера я дал объявление о ночном стороже, а вчера ночью меня начисто обворовали.

Сара провела несколько бессонных ночей у постели тяжело больного супруга.
— Хаим, — взмолилась она, — я должна хоть капельку поспать. Будешь умирать — разбуди.

Однажды Гена и Чебурашка обкурились и пошли гулять по лесу. Внезапно у них поднялось настроение и они решили, что надо приколоться. Тут Гена увидел Серого Волка, который одиноко сидел на пеньке и грустил.
— Чебурашка! — Говорит Гена — Ты иди, потрепись с ним, а я тем временем что-нибудь придумаю…
Чебурашка пошел трепаться:
— Привет Серый Волк! — говорит Чебурашка.
— Привет, Чебурашка… — говорит Волк.
— А что ты такой грустный?
— Да, жизнь такая…
— Да, — говорит Чебурашка — Тяжело тебе, Волк. Волк, а где твоя шапка? Вдруг из-за кустов выбегает Гена с канализационным люком в руках:
— А вот его шапка — кричит Гена и изо всех сил опускает на Волка люк.
На следующий день Гена и Чебурашка опять обкурились и пошли гулять по лесу. Внезапно у них опять поднялось настроение и они опять решили приколоться. И тут Гена опять увидел Серого Волка. Волк сидел на пеньке и грустил, голова его была замотана бинтами и от него пахло больницей…
— Чебурашка! — говорит Гена — Ты иди, потрепись с ним, а я тем временем что-нибудь придумаю…
Чебурашка пошел трепаться:
— Привет Серый Волк! — говорит Чебурашка.
— Привет, Чебурашка… — говорит Волк.
— А что ты такой грустный?
— Да, жизнь такая…
Внезапно Чебурашке стало жалко Серого Волка:
— Волк, а кто тебя так, а?
Вдруг из-за кустов выбегает Гена с канализационным люком в руках и изо всех сил опускает Волку на голову
— А вот его шапка!

Журналист берет интервью у садиста:
— Скажите, как на самом деле, тяжело быть садистом?
Садист задумался, не глядя, машинально начал окурок об глаз журналиста тушить:
— Ну, как вам сказать, думаю, наверное, не тяжелее, чем, скажем, журналистом…

В понедельник Штирлица повели на расстрел.
"Да, тяжело начинается неделя," — подумал Штирлиц.

После кладбища.
— Ты не представляешь, как тяжело потерять жену!
— Да, это практически невозможно!!!

Штирлиц подошел к окну. Сверху в сотый раз пролетел пастор Шлаг.
— Ничего, — подумал Штирлиц, — тяжело в учении — легко в бою.

Очевидец рассказывает о своей встрече с В.И. Чапаевым.
— Вижу я, значит, а в Урале Чапай плывет. Раненый. Одной рукой загребает. Видать, тяжело ему. Тут их благородие командует — Огонь. И больше я Чапаева не видел…

Мужчина на похоронах показательно плачется над могилой тещи:
— Ох, мама, как же мы Вас всегда любить будем, как нам всем тяжело, на кого вы нас оставили, хоть бы на минуточку назад вернулись…
Пролетающая мимо ворона с криком гадит ему на пиджак. Мужчина с удивлением смотрит на пятно:
— Как, мама, Вы уже здесь?!…

Насреддин женился на вдове, причем оказался у нее четвертым мужем.
Вскоре он тяжело заболел, жена села у изголовья и стала причитать:
— На кого же ты меня покидаешь?
Тут Насреддин поднял голову и сказал:
— На пятого дурака!

Отступая от белых Чапаев тяжело раненый попадает в лазарет. Его навестил Петька. Вокруг комдива обилие разнообразной медицинской техники.
— Ну как ты, Василий Иваныч?
Чапаев делает знаки руками.
— Понял, — говорит Петька и дает ему бумагу и карандаш.
Чапаев что-то пишет и закрывает глаза. Петька перед дивизией извещает о смерти комдива:
— Наш комдив погиб как герой и перед смертью написал, — разворачивая бумагу, — "Петька, сойди со шланга, сука, а то задохнусь!"

Встречаются два новых русских у касс трансагентства. Выясняется, что оба едут в один и тот же далекий город, однако первый — самолетом, а второй — поездом. Тот, что — самолетом, спрашивает у второго:
— А че поездом-то? Долго, тяжело, неудобно…
Второй:
— Боюсь самолетом-то: столько террористов развелось, только и слышишь, там самолет взорвали, здесь взорвали. Поездом надежнее.
— Ерунда! Я тут у знакомого математика спросил какова вероятность того, что в самолет подложат бомбу. Он прикинул — мизер, что-то типа 0.0001… Тогда я спросил, а какова вероятность, что я окажусь в самолете с двумя подложенными бомбами на борту? Оказалось и вовсе ничтожная величина: 0.00000001 С тех пор я вожу с собой бомбу и летаю спокойно…

— Мойша, ты не представляешь, как это тяжело потерять жену!
— Да, Изя, ты-таки прав, практически невозможно…

Жена пришла к мужу в тюрьму на свидание. Через 5 минут говорит:
— Мне пора, милый, я все время думаю, как тяжело нашей собачке целый день сидеть одной взаперти.

Встречаются двое друзей, которые не виделись несколько десятков лет. Первый спрашивает:
— Как поживаешь?
— Отлично, есть и дача, и машина, и квартира, короче, все, что нужно.
— И как тебе удалось всего этого добиться?
— Да вот, держу один трехэтажный бордель: на первом этаже проститутки от 18 до 25 лет, на втором — от 25 до 45 лет, а на третьем — голубые.
— Везет же тебе!
— Не скажи. Если бы ты знал, как тяжело мне все это досталось, ведь в первое время у меня были очень большие напряги с деньгами, поэтому мне пришлось отправить свою дочь на первый этаж, жену — на второй, а самому идти на третий…

Новый русский поймал золотую рыбку. Она ему и говорит:
— Отпусти меня, одно любое твое желание исполню.
— Рыбка, вот у меня квартира в Москве, а дом на Канарах. Построй мне автостраду, чтоб я мог быстро из квартиры домой добраться.
— Нет, это очень тяжело. Ты представь, сколько надо бетона, асфальта. Нет, лучше загадай другое желание.
— Ну ладно. Вот у меня было четыре жены. Они все время чем-то были не довольны, а почему не знаю. Научи меня понимать женщин.
— Тебе автостраду четырех- или шести-полосную?

— Мужик должен: родить сына, посадить дерево, построить дом, а ты и не чешешься.
— Тяжело, государство-то не помогает.
— Как не помогает? За рождение второго 250 тыс. рублей, для строительства дома ипотеку ввели!
— Вот! А с деревом ни хера не помогают.

Приходит дед к врачу:
— Доктор, помогите, у меня проблема: — на первую залажу, нормально, на вторую, тоже терпимо, на третью — тяжело, а на четвёртую — не могу.
— Дедушка, а сколько вам лет-то?
— Семьдесят пять милок!
— Дедушка, мне 35, а я после второй падаю без сил.
— Так ты про что говоришь?
— Про женщин.
Дед:
— А я — про ступеньки

Мама спрашивает:
— Вовочка, ну как ты пока меня не было с папой вёл?
— Отлично, мама… Папа меня сажал утром на лодку и мы заплывали с ним на середину озера, а потом я домой вплавь добирался…
— Как!? Озеро же большое!!?
— Да это ещё ничего, вот только было тяжело из мешка вылазить…

Тяжело было В.И.Ленину в царских застенках, особенно когда заканчивались расходные материалы в принтере и приходилось заправлять картридж молоком.

Негр после тяжелой работы на плантации возвращается домой. Около дома бегает орава детей мал мала меньше. Негр уже подходит к дому, как вдруг видит, что из реки выскочил крокодил, схватил негритенка и в воду.
Негр за ним с палкой погнался, а жена говорит:
— Ну чего ты волнуешься, у нас их много, да и нового сделаем.
Прошло какое-то время, и та же ситуация: опять тяжелая работа на плантации, опять крокодил, опять с палкой погнался, опять жена говорит "нового сделаем". Проходит еще несколько месяцев — опять то же самое. Пришел негр домой, сел, уткнул голову в руки и говорит:
— Это что же, *б твою мать, получается? Я весь день тяжело работаю на плантации, всю ночь *бусь — это чтобы прокормить этого проклятого крокодила?

Простой народ очень любил Ленина и, завидев, всегда хватал и ставил на броневик. И Ильич им оттуда рассказывал, как им тяжело живется. Простой народ очень смеялся и уходил делать революцию.